Читать книгу "Королевство  - Джесс Ротенберг"

Уже лучше.

Опускаясь все ниже, я гребу руками медленно и равномерно – этой хитрости научила меня Ния во время стандартного контрольного заплыва, когда мы должны были достигнуть дна лагуны на одном дыхании, чтобы проверить жизненную емкость легких.

Лагуна Русалок – не пустая бетонная емкость, как это было в первые дни работы морского парка развлечений. Это наполненный жизнью водоем, экосистема, такая же живая, как и океан, в котором растут разноцветные коралловые рифы, густые мангровые заросли и лабиринты из морских водорослей, такие высокие и густые, словно я плыву через подводный лес.

Почему мне не добавили способность дышать под водой? Почему мне не сделали жабры, как у рыб?

Пять футов. Десять футов. Пятнадцать. Двадцать.

Два любопытных морских льва, O9022 и O6321, какое-то время следуют за мной, но, поняв, что у меня для них ничего нет, устремляются в тень, и я снова плыву одна в призрачном свете. Когда я достигаю глубины в тридцать футов, мои легкие готовы разорваться. Где же ты, Ния? Сокрушительное давление воды почти невыносимо. Заросли бурых водорослей поднимаются ввысь до самой поверхности, почти блокируя свет. Теперь я плыву в кромешной тьме.

Но вдруг я вижу, как узкая полоска солнечного света искрится серебристым блеском. Это – русалочий хвост.

Я вижу их, покоящихся без движения на постели из мягчайшего изумрудного яванского мха, словно две красивые куколки на морском дне. Маленькая девочка безжизненно поникла на руках у Нии, которая баюкает ее и словно укачивает. Первое, что я чувствую, – это облегчение. «Все будет хорошо, – проносится в голове, – я тебе помогу».

А потом Ния поднимает на меня глаза.

Их взгляд далекий. Холодный. Злой.

«Ты не должна этого видеть, – говорят мне они, – я просила тебя не приходить».

Но в них есть еще кое-что.

Слово я знаю, но его значение никогда не понимала.

Намерение.

И, наконец, я осознаю правду: Ния утянула этого ребенка на дно специально. Это был ее план. Она хочет, чтобы маленькая девочка умерла.

Я пытаюсь вытащить малышку из ее рук, но она усиливает хватку – так змея обвивается вокруг своей жертвы. Одну секунду нас разделяют несколько дюймов.

Ния пытается говорить. Ее слова превращаются в пузыри, бесшумно всплывающие и лопающиеся где-то на поверхности воды. Она вытягивает руки, словно пытается потрогать мою щеку. Ее взгляд мутный от недостатка воздуха.

Я с силой направляю пальцы в ее красивые зеленые глаза. Ния отпрянула, ее прелестное лицо исказилось. Хватка на девочке ослабла. Сгустки темной крови свертываются в кольца в воде.

Я беру девочку на руки.

И плыву.

***

«Она не дышит! О господи, моя малышка не дышит!»

«Мэм, освободите место для работы врачей “Скорой помощи”. Вы должны попытаться успокоиться».

В пятнадцати футах от того места, где нас вытащили из лагуны, врачи делают искусственное дыхание маленькой девочке, ее губы остаются синими. Но вокруг слишком много людей, слишком шумно. Мои искусственные легкие еле живы, их едва не разорвало; и каждый вдох отдается острой, простреливающей болью в грудной клетке.

«Отойдите! – кричит один из врачей. – Уберите их отсюда!»

Охранники быстро очищают периметр лагуны, выталкивая родителей, детей и других посетителей за ограду. Сверкает молния, гремит гром, и разверзаются тучи – начинается ливень.

Но я почти его не чувствую, потому что продрогла до костей.

Проходят десять секунд, двадцать… пульса нет.

Рухнув на краю воды, я зажмуриваю глаза. Возможно, все это происходит из-за сбоя в моей программе. Неисправного соединения. Отказавшего процессора. Возможно, как в Маминой сказке про Дороти, я сейчас открою глаза и увижу, что лежу в своей постели, с пристегнутыми руками, в полной безопасности.

Нет лучшего места на свете, чем родной дом.

Но в моей проводке нет ошибки. И с моей программой все в порядке. Когда я открываю глаза, то по-прежнему вижу молнию, сверкающую сквозь тучи. По-прежнему слышу вой иступленных голосов; ослабевшие рыдания матери, у которой больше нет сил говорить. Вскоре я ощущаю запах пепла, смешанного с дождем – неразгоревшиеся фейерверки, гаснущие в грозе. И потом я вижу группу людей в черном, которые вытаскивают бездыханную Нию из лагуны.

Я пытаюсь встать, но голова кружится так, что я вновь, задыхаясь, падаю на колени. Потом ловлю легкое, как перышко, ощущение, словно кто-то приложил палец к моей шее. Кто-то наблюдает за мной.

Я поднимаю глаза. Оуэн стоит на другой стороне стадиона: выражение глаз понять невозможно, лицо частично скрыто воротником плаща. Без слов он прорывается сквозь толпу и срывает свой плащ.

«Вот, – говорит он, укрывая им мои плечи. – Ты замерзла».

Во мне раскрывается новое чувство. Где-то глубоко внутри раздается слабый шепот. Как будто бабочки медленно расправляют крылья.

Я поднимаю глаза, чтобы поблагодарить его, чтобы что-то сказать, но его уже нет рядом.

Осторожно провожу пальцами по легкому нейлону серо-зеленого цвета с приятным мерцающим отливом. Как хвост русалки. Внезапно, словно издалека, мне кажется, что я слышу чей-то голос и потом – дикий гром неистовых аплодисментов.

Есть пульс! Она жива!

По правде говоря, я едва слышу. На мгновение я переношусь на расстояние в миллиарды терабайт, стою в конце пустынной магистрали и смотрю на шлюзы безопасности.

24

Протокол судебного заседания

МИСС БЭЛЛ: Как ты думаешь, Ана, почему Ния сделала это? Как по-твоему, почему в тот день она пыталась утопить в лагуне маленькую девочку?

АНА: Я думаю, она пыталась нам кое-что объяснить.

МИСС БЭЛЛ: И что же именно она хотела объяснить?

АНА: Объяснить, что выхода нет. [Пауза.] Ни для кого из нас.

МИСС БЭЛЛ: А ты, Ана, тоже пыталась что-то объяснить, когда продолжала выслеживать г-на Чена в течение следующих нескольких месяцев? Ты что-то хотела объяснить?

МИСТЕР ХЕЙЗ: Протестую.

СУДЬЯ: Продолжайте.

АНА: Я никогда не выслеживала его.

МИСС БЭЛЛ: Но ты все же положила «маячок» ему в сумку в тот день, когда вы разговаривали в Стране Сафари, правда же?

АНА: [Колеблется.]

МИСС БЭЛЛ: Для того, чтобы следовать за г-ном Ченом без его ведома, не так ли?

Г-Н ХЕЙЗ: Протестую. Ваша честь, мисс Бэлл домысливает…